Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Философы-материалисты XVIII-XIX веков решали проблему пространства и времени в основном в духе концепции Ньютона или Лейбница, хотя, как правило, полностью не принимали какую-либо из них. Большинство из них выступало против Ньютоновского пустого пространства. Ещё Дж. Таланд указывал, что представление о пустоте связано со взглядами на материю как на инертную, бездеятельную. Таких же воззрений придерживался и Дидро. Ближе к концепции Лейбница стоял Гегель. В концепциях субъективных идеалистов и агностиков проблемы пространства и времени сводились главным образом к вопросу об отношении пространства и времени к сознанию, восприятию. Дж. Беркли отвергал Ньютоновское абсолютное пространство и время, но рассматривал пространственные и временные отношения субъективистски, как порядок восприятий: у него не было и речи об объективных геометрических и механических законах, поэтому Берклианская точка зрения не сыграла существенной роли в развитии научных представлений о пространстве и времени. Иначе обстояло дело с воззрениями Канта, который сначала примыкал к концепции Лейбница. Противоречие этих представлений и естественнонаучных взглядов того времени привело Канта к принятию Ньютоновской концепции и к стремлению философски обосновать её. Главным здесь было объявление пространства и времени априорными формами человеческого созерцания, т.е. обоснование их абсолютизации. Взгляды Канта на пространство и время нашли немало сторонников в конце XVIII и первой половине XIX веков.
Появившаяся в середине XIX века не евклидова геометрия, открытая русским математиком Н. И. Лобачевским и независимо от него венгерским учёным Яношем Больяни, несмотря на свою кажущуюся абстрактность, не имеющую отношения к реальности, завладел довольно скоро умами многих учёных, особенно после разработки теории ОТО и СТО А.Эйнштейном. Теории Лобачевского – Эйнштейна подвергли сомнениям ряд положений Ньютоновского понимания пространства и времени, и в результате Ньютоновская теория «дальнодействия» тяготения стала теорией «близкодействия». Речь, конечно, не идёт о дискредитации абсолютно материалистического учения Ньютона, а лишь о применяемости. Так, если рассматривается задача, в которой скорость движения во много раз меньше скорости света, то релятивистская механика переходит в обычную механику Ньютона, а тяготение Эйнштейна – в привычный для нас закон Ньютона – закон всемирного тяготения.
Под воздействием идей Эйнштейна в XX веке радикально изменилось научное представление о пространстве и времени.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.