Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."

Теребихин Н.М.

Вероятно, подобным же значением наделялась уже упоминавшаяся выше Верхнепучужская часовня, постро¬енная на месте братского захоронения людей, умерших во время морового повет¬рия. Не случайно именно на этом «божьем» месте «московские черницы заводили и хотели построить девичь монастырь»80. В Архангельском Поморье известны и другие часовни, возведенные на месте древних («языческих») кладбищ, как, напри¬мер, «заостровские волости часовни на Могилнике во имя Флора и Лавра...»81. В сообщении Д.К. Зеленина обращает на себя внимание и указание на иноэтническую природу «заложных» (строительство часовни «над костями убитых черемис»), что позволяет объяснить появление «литовских людей» («панов») в исторических пре¬даниях и часовенных праздниках Северной Руси. В соответствии с логикой истори¬ческого мифа и ритуала часовня могла возводиться либо на месте погребения ино¬родцев, либо на месте захоронения русских людей, погибших в битве с инородцами: «В окрестностях гор. Слободского поминки совершаются на так называемом горо¬дище. Здесь на вершине горы стояла древняя часовня (теперь церковь). Есть все основания полагать, что тут погребены убитые некогда в битве с "вотяками"»82.
Прослеживаемая здесь связь культа «заложных» (погребение которых маркиро¬вано часовней) с горой, называемой «городище», представляется не случайным, но, напротив, весьма «общим местом» религиозно-мифологической топографии Рус¬ского Севера, что отразилось в топонимических преданиях чудского цикла, в кото¬рых чудь («паны») локализуются либо наверху, на горе (отсюда — «чудские горо¬дища»), либо внизу, в яме (отсюда — «чудские ямы»). Не вдаваясь в подробный
162

анализ этой темы, отметим только, что прикрепление сюжета исторических преда¬ний о чуди (панах) к космической вертикали, манифестируемой такими сакральны¬ми локусами, как «гора» и «яма», вводит обсуждение часовенной проблематики в круг мотивов, образов и персонажей «основного мифа».
В частности, с этим кругом представлений напрямую соотносится мотивация возведения обетных часовен по случаю «скотинного падежа». Этот мотив настолько часто встречается в переписных книгах часовен, что невольно закрадывается подо¬зрение в его «клишированности», заданности, запрограммированости какими-то алгоритмами религиозно-мифологического сознания, выводящего заключение, что «часовня может строиться только по случаю скотского падежа». То есть владельцы часовни (индивидуальные или коллективные), пытаясь объяснить причины ее со¬оружения, невольно руководствовались «народной этимологией», восходящей к логике «основного мифа», которая соединяет существенный для часовни мотив смерти с образом скота.


Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.