Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."

Теребихин Н.М.

д.»99.
Языческая периферия христианского космоса характеризуется весьма расплыв¬чатыми очертаниями как во времени, так и в пространстве. Область «языческого» в процессе своего исторического разрастания втягивала в свою орбиту все новые и новые явления иноверческой и инородческой реальности. Эта закономерность от¬четливо прослеживается в процессе монастырского освоения Севера, которое не разрушило сакральный мир аборигенной островной культуры, но включило его в православный космос. Кроме того, монастырское освоение Севера в отличие от чисто миссионерского движения характеризовалось более высоким уровнем бого¬словской рефлексии, стремлением к осознанному воплощению в пространстве «об¬ращаемых» земель образов Обетованной Земли Царства Небесного: «В наиболее чистом виде образ Града Небесного осуществлялся в русских монастырях, особенно тех, что находились в стороне, вдали от шумных городов... Такие монастыри, и наипаче те из них, что имели белокаменные стены и белокаменные храмы, увенчан¬ные золотыми куполами, и воспринимались и были подлинно образами Града Не¬бесного, возникшими на земле, как напоминание и свидетельство о конечной цели христианского жительства — достижении вечного пребывания с Богом в Его Небес¬ном Царстве и Иерусалиме Новом...»100. Сакральная топография Соловецкого архи¬пелага воплотила в себе не только образ Нового Иерусалима, но и противостоящий ему апокалиптический образ Вавилона, то есть «всю вообще низменно-чувствен-ную и антихристианскую культуру человечества последних времен, которую ожи¬дает страшная всемирная катастрофа при кончине мира и Втором пришествии Христовом»101. Если в других русских православных монастырях образ Вавилона имел абстрактный характер «града человеческого» («мирского») вообще, то в сак¬ральной топографии Соловков он был воплощен в конкретных архитектурных фор¬мах языческих святилищ. Функции Вавилона — великой блудницы, противопо¬лагаемой Небесному Граду — Новому Иерусалиму, были усвоены лабиринту как центральному элементу языческих святилищ, которые соловецкие иноки именовали «вавилонами». Благодаря этому Соловецкие острова представляли собой то сак¬ральное пространство, лежащее на краю мира, где во времена свершений проро¬честв Иоанна Богослова развертываются апокалиптические события падения Вави¬лона и утверждение вечного царства Нового Иерусалима. Таков, на наш взгляд, богословский смысл включения древних языческих святилищ («вавилонов») в еди¬ный сакральный ансамбль Соловецкого архипелага — острова спасения.


Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.