Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."

Теребихин Н.М.

Поэтому при выборе места для строительства храма они исходили не из утилитарных соображений про¬тивопожарной и прочей технологической безопасности, не из эстетических «зако¬нов зрительного восприятия», а из стремления постичь Божественный Промысл, явленный в разнообразных знамениях, откровениях, пророчествах. Другими слова¬ми, они пытались отыскать место, самим Богом созданное для прославления и украшения его храмовым ансамблем. Такое место, отмеченное Божьей благодатью, характеризовалось особыми приметами, необычностью, выделенностью из окружа¬ющего однообразного ландшафта.
К числу таких сакральных мест относились возвышенности, холмы, горы, воп¬лощавшие в своих вертикальных природных формах образ космической вертикали. В исторических преданиях Русского Севера, собранных Н.Н. Криничной, довольно часто встречается мотив выбора места для храма на горе. В предании об основании деревни Козьмины Горы рассказывается о построении часовни на месте явленной иконы, которую обрели на елке, на горе150. В предании об основании Владимирской церкви повествуется о том, как священный конь открыл место для ее строительства на горе151. Екатерининская часовня, которую начали строить на месте явления ико¬ны у источника около горы, была чудесным образом перенесена на гору: «Подумали
176

крестьяне и решили, что горка — место, угодное Богу для постройки часовни, и начали строить на горке»152.
Представления о единственности, уникальности распространялись не только на место основания, но и на весь храм. Казалось бы, о какой уникальности может идти речь, если общеизвестно, что древнерусские зодчие (как и все творцы «культуры-веры»), творившие в рамках жестко заданного канона, возводили храмы по «под¬линникам» — по образу и подобию реальных исторических храмов? В северных порядных грамотах (своего рода «проектных заданиях») специально оговаривался тот образец-«перевод», по которому надлежало строить церковь (например, рубить «церковь и олтарь, как на Устюге на посаде у Николы Чудотворца гостинного»)153. Однако это, на первый взгляд, обезличенное, массовое тиражирование (копирова¬ние) храмов на самом деле было глубоко «личным», ибо за нескончаемой чередой повторяющих друг друга храмов проступала невидимая духовная перспектива (Лик Божий). Ведь каждый новый храм воспроизводил не просто образ и подобие своего предшественника, но нечто, стоящее за ним, а именно образ Первого Храма, к которому в конце концов устремлялась вся историческая цепочка следовавших друг за другом храмов.
Представления об уникальности, неповторимости и единственности храма на¬шли отражение в северно-русских преданиях о строительстве Кижской Преобра¬женской церкви и Кольского Воскресенского восемнадцатиглавого собора.


Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.