Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."

Теребихин Н.М.

Тело утопленницы нашли, "зарыли и часовню сделали на берегу, где тело ее волной выбросило". Ме¬стные жители стали поклоняться этому жальнику, "но приехал раз исправник с понятыми и сжег часовню", запретив ходить к этому месту. "Да народ-от не будь глуп: откопал девушку и перенес ее тело на другое место". Рассказ этот подтверж¬дает, что еще в XIX веке в Беломорье существовало благоговейное отношение к погибшим на море, свидетельствует о стихийно возникавших среди народа почитае¬мых подвижниках»43. Однако простая констатация феномена «благоговейного отно¬шения к погибшим на море» вовсе не объясняет религиозно-мифологических исто¬ков этого явления, которые, на наш взгляд, кроются в самой сакральной стихии моря как более «сильного», по сравнению с сушей, пространства, непосредственно сливающегося с небом, с Божественным планом бытия. Архетопос моря как про¬странства прямой встречи Бога и человека достаточно универсален. В частности, он был весьма актуален для религии древнегреческих мореходов: «Покидая сушу и вверяя свою жизнь зыбкой морской стихии, античный человек попадал в какой-то иной мир, мир повышенных религиозных возможностей, где божественные силы проявлялись легче и непосредственнее, чем на суше...»44. «Поэтому море более сильный испытатель, чем суша, и строительство в экстремальных условиях, осно¬вание постройки на том, что было названо das Nicht, приобретает особый смысл»45.
Праведный суд моря происходит на корабле, который поэтому и называется «судном», то есть местом, где в «судный день» развертывается поединок добра и зла, происходит «прение живота и смерти». Корабль — это всегда ладья мертйых, которые в процессе «суда» спасаются либо умирают. С мотивом «суда моря» тесно связан и архаический обряд человеческого жертвоприношения морю, который в северно-русском морском фольклоре воспроизведен в былине о Садко: «В былине отражено воспоминание об очень древней и безжалостной форме дани — челове¬ческой жертве. Морской царь отвергает бочки с золотом, серебром, жемчугом, ему нужен человек. Но скоро выясняется, что ему нужен только Садко: корабельщики несколько раз бросают жребий, кому идти в море, и каждый раз жребий указывает на Садко»46.
Следует сказать, что мотив человеческой жертвы в поэтике морского мифа и ритуала не является окказиональным, факультативным, но напротив входит в самое существо стратегии мореплавания, включающей обязательный элемент доброволь¬ной жертвенности, соответствующий свободному волеизъявлению морехода испы¬тать крепость своих собственных (а вовсе не корабельных) устоев и оснований.


Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.