Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."

Теребихин Н.М.

За сим, на третий день посещают все часовни, места коих освятили своими стопами угодники Божий... и все семь пустынь»"5. Таким образом, в соответствии с монастырским обычаем, богомольцы за время своего трехдневного пребывания на Соловках должны были обойти всю святую землю Нового Иерусалима, омыться в водах Святого озера (Иордана), взойти на Голгофу, пройти дорогами соловецких святых и подвижников — основателей семи пустынь, которые в своей «математической» символике запечатлели гармонию Преображен¬ного мира — Обетованной земли Царства Небесного.
Архангельск — Град Земной и Град Небесный
К числу объектов сакральной географии, наделенных «иномирной» семанти¬кой, относился и «Город». Северно-русские крестьяне воспринимали город как уникальный и единственный Город на всем белом свете. Семантикой такого Города (единственного и с большой буквы) на Русском Севере наделялся только Архан¬гельск. Даже у крестьян Вологодской губернии, где было достаточно своих истори¬ческих городов, «встречаются общеизвестные слова в своеобразном значении — "город" — Архангельск»116. В разговорах северных крестьян можно было слышать
32

фразу: «схожу в Город», без всякой его номинации, поскольку каждому посвящен¬ному было ясно, что речь идет об Архангельске. Б.В. Шергин, который практически всю жизнь провел в Москве, вспоминая свою «милую родину», «Городом» (причем всегда с большой буквы) называл только Архангельск, никогда не употребляя при этом имени города. При встрече судов в море поморы спрашивали друг друга:

Откуда Бог несет?

С Мурмана — в Город"7.
Чем же объясняется подобное восприятие Архангельска как Города? По всей видимости, здесь речь должна идти об особом значении города в традиционном народном сознании. «Настоящий» город должен быть предельно удаленным и нахо¬диться «за тридевять земель», где-то на самом конце света. Поэтому «свои» (ближ¬ние) города «городского» статуса не имеют. Поскольку «город» в народном созна¬нии — нечто единичное и даже единственное, постольку «настоящих» городов мало, и каждый из них являет собою «столицу» (Москва, Петербург, Архангельск — сто¬лица Севера). Предельная удаленность Города превращает его в «заморский» город (то есть настоящий город обязательно должен быть связан с морем). Город должен находиться не только за тридевять земель, но и за тридевять морей. Отсюда его чужеземный образ, придававший всему городскому черты чужеродности, инаково-сти. Художник Н.А. Шабунин, побывавший на своей родине в Мезенском уезде в 1903—1904 гг., так описывал восприятие городской одежды в традиционной дере¬венской среде: «Мне даже раз пришлось видеть на голове у мужика средних лет что-то вроде цилиндра.


Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.