Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Он указал,
что это объясняет преобладание в его экспериментах огромного количества
второстепенных бытовых деталей, зафиксированных памятью. Если наша
память – полная запись даже самых незначительных ежедневных событий,
вполне логично предположить, что при непроизвольном погружении в такой
объем информации активизируется большое количество тривиальных данных.
Вначале молодой нейрохирург Прибрам принимал на веру Пенфилдову
теорию энграм. Но затем произошло нечто, в корне изменившее его взгляды.
В 1946 г. он начал работать с выдающимся нейропсихологом Карлом Лэшли
из Йеркешской лаборатории высших приматов в Ориндж-Парк, штат Флорида.
В распоряжении Прибрама оказался огромный опыт, накопленный Лэшли в
течение тридцати лет исследований загадочного механизма памяти, и
оказалось, что эксперименты Лэшли ставят под сомнение само существование
энграм заодно со всеми выводами Пенфилда.
Лэшли занимался тем, что обучал крыс выполнять серию задач –
например, выискивать наперегонки кратчайший путь в лабиринте. Затем он
удалял различные участки мозга крыс и заново подвергал их испытанию. Его
целью было локализовать и удалить тот участок мозга, в котором хранилась
память о способности бежать по лабиринту. К своему удивлению он
обнаружил, что вне зависимости от того, какие участки мозга были удалены,
память в целом нельзя было устранить. Обычно лишь была нарушена
моторика крыс, так что они едва ковыляли по лабиринту, но даже при
удалении значительной части мозга их память оставалась нетронутой.
Для Прибрама это были исключительно важные открытия. Если бы
память хранилась в определенных участках мозга, подобно тому как книги
располагаются в определенных местах на полках, то почему хирургическое
вмешательство не влияло на память? В понимании Прибрама единственным
ответом могло быть то, что конкретная память не локализуется в
определенных участках мозга, а каким-то образом распределена (distributed)
по всему мозгу, как единое целое. Проблема состояла в том, что Прибрам не
знал, какой механизм или процесс может дать удовлетворительное
1 «Pattern» обычно переводят как «конфигурация», «констелляция», «структура». Однако здесь сохранен
оригинальный англоязычный термин, поскольку он достаточно общепринят в научной литературе. – Прим. перев.
обоснование этой гипотезе.
Еще более обескуражен экспериментами был сам Лэшли. Позже он
писал: «Когда я пытался выявить локализацию памяти, мне порой начинало
казаться, что в принципе невозможно вообще никакое обучение.
Данная книга публикуется только в целях ознакомления! Все права защищены.