Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Такая дедуктивная наука, как математика, является примером совершенствования
метода. Тот факт, что метод должен казаться заинтересованным
в нем людям некой самодостаточной целью, не более удивителен, чем
то, что для создания каждого инструмента нужен свой специфический труд.
Редко одни и те же люди изобретают и совершенствуют инструмент, а по
98
том применяют его. Между физическим инструментарием и интеллектуальным
есть, конечно, одно разительное отличие. Разработка последнего
существенно отстает от непосредственного, видимого применения. Художественный
интерес к совершенствованию метода ради метода бывает очень
силен -средства, характерные для какой-нибудь цивилизации, порой становятся
образцами высокого искусства. Но с практической точки зрения
это отличие свидетельствует о том, что преимущество, или инструментальный
успех, -на стороне интеллектуального метода. Именно потому, что он
формируется без какого-либо специального прикладного намерения, именно
потому, что он является высоко генерализованным инструментом, ему
свойственна гибкая приспособляемость к непредвиденным утилитарным
целям. Им можно пользоваться, взаимодействуя с теми проблемами, которые
никто не предусмотрел. Сознание заранее готовится к разного рода
интеллектуальным неожиданностям, и всякий раз, как только возникает
новая проблема, ему не приходится ждать, когда в его распоряжении окажется
пригодный инструмент.
Выражаясь языком более точным, абстракция необходима в том случае,
когдаплодыодногоопытапредполагаетсяиспользоватьвходедругого. Всякий
конкретный опыт уникален в своей тотальности; он один такой, неповторимый.
Взятый в своей чистой конкретности, он не дает никаких инструкций,
ни на что не проливает свет. То, что мы называем абстракцией, означает,
что мы выделяем из опыта некоторую его фазу, имея в виду ту помощь,
которую она может оказать в постижении чего-то иного. Взятая в отдельности,
она представляет собой просто рваный фрагмент, убогую замену
живого целого, из которого извлечена. Но с телеологической либо практической
точки зрения она отражает тот единственный способ, которым один
опыт становится сколько-нибудь ценен для другого, -единственный способ,
который обеспечивает опыту хоть какую-то поучительность. При абстрагировании,
называемом нами ложным или порочным, функция обособленного
фрагмента предается забвению и отменяется, и фрагмент поэтому признается
как нечто самодостаточное, нечто высшего порядка по сравнению с
путаной и бессистемной сферой конкретного, из которой он вырван.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.