Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Язык по-прежнему имеет фундаментальное значение в образовании.
Общение—это черта, несомненно отличающая человека от других созданий;
это условие, без которого не существовало бы никакой культуры. Но
идея, согласно которой язык, лингвистические навыки и исследования можно
использовать в современных условиях в тех же целях и теми же методами,
что в древнегреческую, александрийскую или средневековую эпоху, столь
же абсурдна в качестве принципа, сколь она была бы вредна на практике,
если бы получила признание. Попытка заново поставить лингвистические
навыки и материалы в центр образования и сделать это под эгидой «образования
в целях свободы», или «либерального» образования, прямо противоположна
всему, что в демократических странах почитается за свободу. Представление
о том, что можно получить адекватное образование любого типа,
переворошив сотню книг разнообразного ассортимента, так или иначе выглядитсмешной,
есливзглянутьнанеепрактически. Одноделокнижнаяполка
взрослого человека — пять футов длины, все читается, перечитывается и
осмысливается на досуге в течение жизни. И совершенно другое дело —
книги, которые втиснуты в четырехлетний период обучения и читаются строго
дозированно. Однако, будучи частью теории и основополагающей цели,
это положение кажется уже не особо смешным. Ведь оно свидетельствует
об отступлении современного образования от здравого смысла греческой
концепции знания как плода интеллекта, добытого греками на собственном
опыте. Оно указывает на возврат к средневековому понятию о зависимости
наших открытий—или предполагаемых открытий — от окончательного
авторитета, но возврат уже при отсутствии тех исторических оснований, к
которым апеллировали ученые Средних веков.
Опасность реакционного движения заключается (или заключалась бы
в случае его серьезных успехов) в том, что оно игнорирует, а в итоге и отрицает
принцип экспериментального исследования и опытного наблюдения,
составляющий источник жизненной силы всего совершенного наукой прогресса
— прогресса настолько чудесного, что успехи познания, достигнутые
человечеством за бесчисленные предшествующие тысячелетия, почти
ничтожны по сравнению с ним. Вполне естественно, что основными сторонниками
схоластической реакции должны быть люди литературного склада,
с недостаточным научным образованием или еще теологи, которые априори
убеждены в существовании положенной свыше и свыше же управляемой
Институции, чьи официальные заявления проходят по разряду неиз
240 241
менных и полных истин, поскольку человеческому исследованию и кри
тике они недоступны.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.