Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
По правде сказать, нынешний альянс между теми, кто основывается на
греческой философии, и теми, кто апеллирует к Средневековью, носит скорее
тактический, нежели фундаментальный характер. Они союзники в общем
неприятии, сообитатели пещеры Адуллама*. У них один объект неприятия,
но нет общего объекта преданности и стремления. С позиций
современных наук о природе, в греческой науке, конечно, слишком сильно
выражены черты сверхъестественного. Тем не менее именно в эпоху греческой
науки предмет науки признавался исключительно природным и в существе
своем постижимым. Согласно же средневековой теологической философии,
основа всех абсолютных моральных принципов сверхъестественна:
она не просто превосходит природу и разум, но и настолько непостижима
для него, что открытие этих принципов для нас и нашу веру в них остается
объяснять только чудом.
Некоторые теологические попутчики м-ра Хатчинса проясняют этот
вопрос, так как их типичный шаг состоит в проведении абсолютных разгра
242 243
ничений между политической, гражданской и общественной нравственнос
тью, с одной стороны, и личной нравственностью—с другой. Первая нрав
ственность «естественна»; добродетели в ее области заключаются в служе
нии «благу цивилизации». Вторая же поневоле основывается на «вневре
менной судьбе» человека. Похоже, что учение о «естественной нравстве
ности» навеяно и связано только с тем, что «принято называть добродете
лью в политической жизни и гражданском развитии». Оно ведет к отрица
нию или игнорированию личной нравственности, которая есть «корень всей
морали»,—причемличнаянравственность, нестоитэтогозабывать, сверхъе
стественна по происхождению и предназначению.
О дилемме, с которой сталкиваются либеральные авторы этой школы,
говорит тот факт, что они выдвигают лозунг «интегрального гуманизма» и
недопустимости раскола. А вслед за этим они предлагают целый набор
абсолютных разграничений, которые кажутся им целесообразными. Одно
из них —между человеком и сверхприродным; другое — между преходя
щим и вечным; третье—между человеческим и божественным; четвертое
—между внутренним и внешним; и наконец, еще одно — между граждан
ским и социальным (или принадлежащим к миру в целом), с одной стороны,
и вневременным, как им представляется, назначением человека, а уж в каче
стве моста через все эти пропасти необходима, разумеется, особая, стоящая
над естеством и непогрешимая церковь.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.