Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Значение данного положения вещей для состояния современной философии
и необходимой для нее реконструкции является темой и главным тезисом
нашего введения. Прежде чем продолжить непосредственно эту тему,
14
я немного скажу о современном состоянии нравственности. Напомню, что в
это понятие входит и мораль как практическое социокультурное воплощение
понятий о хорошем и дурном, о добре и зле и как теория о целях, нормах,
принципах, в свете которых принято рассматривать и оценивать реальное
положение вещей. Сегодня уже совершенно очевидно: любое исследование
всего, что глубоко или частично затрагивает человеческие интересы,
невольно вторгается в особую сферу нравственности. Это происходит независимо
от того, имеет ли исследование подобную цель, и даже от того, учитывается
ли в нем вообще возможность подобного вторжения. Когда из сферы
«социологической» теории исключаются основные интересы, связи, активные
движущие цели человеческой культуры на том основании, что «ценности
» — штука сложная и, если исследование «научно», то оно не имеет к
ценностям никакого отношения,—это неизбежно приводит к тому, что исследование
человеческой сферы, сколь бы ни были впечатляющими его технические
приемы, ограничивается поверхностными и сравнительно банальными
выводами. С другой стороны, если когда-либо и где-либо исследование
в полном смысле слова человеческого вопроса стремится принять сколько-
нибудь критический характер, то оно упирается в стену предубеждений,
традиций и устоявшихся норм, которые консолидировались и окрепли еще в
донаучную эру. Ведь утверждение, будто мораль, как это сейчас принято
объяснять и доказывать, во всех своих значениях донаучна, поскольку сложилась
в эпоху, предшествующую подъему науки, является простой тавтологией,
а вовсе не знаменует какого-то открытия или ценного вывода. А быть
вне науки в наши дни, когда так масштабно и детально изменились человеческие
проблемы,—значит препятствовать тому, чтобы в сферу морали проникли
исследовательские методы, и тем самым вести существующую мораль,
в тех же двух ее значениях, к полной антинаучности.
Положение несколько упростилось бы, будь к нашим услугам уже готовая
точка отсчета, перспектива или то, что в философии зовется «категориальным
аппаратом», то есть некий инструментарий исследования. Но признать,
что все это есть у нас под рукой, — значит согласиться с тем, что
интеллектуальные достижения, соответствующие характеру человеческих
проблем, забот, интересов и целей донаучной эпохи, вполне пригодны и для
приложения к сегодняшней человеческой ситуации, все более значительная
часть которой является постоянным побочным продуктом современной науки.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.