Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Значения,
приписываемые словам и идеям, которые воспроизводятся практически
в каждой системе, имеют тенденцию к постоянству только до того момента,
пока не окажется, что их авторам не остается иного выбора, как
придать именам (и проблемам, к которым они относятся) смысл, благоприятный
для какой-либо из точек зрения философии прошлого. Если философия
предполагает отказ от прежних точек зрения и всего, что они дают в
перспективе, ее автор и люди, к которым он апеллирует, вынуждены преодолевать
известные трудности. Первому приходится употреблять слова,
значения которых закреплялись в обстоятельствах господства более или менее
чуждых ему воззрений, а последние, чтобы правильно понять его, должны
призвать на помощь воображение.
Отношение этого общего замечания к нашей нынешней теме станет
более несомненным, если мы в первую очередь рассмотрим понятие «опыт»
и связанное с ним понятие «эмпиризм». В истории философии существует
давняя традиция эмпиризма; большей частью это была традиция партикуляризма
и номинализма, если не откровенного сенсуализма в логике и онтологии.
Когда эмпиризм вырвался за очерченные таким образом пределы,
человеческий опыт в его трактовке в целом стал представлять собой
хоть и поломанную, но все еще вполне пригодную лестницу для восхождения
к опыту абсолютному; поэтому и сам эмпиризм в то время возвышался
до некой формы космического идеализма. Предложение такого взгляда на
опыт, в соответствии с которым опыт оказывается взаимосвязанным с природой,
космосом, но в рамках которого данное понимание опыта основано
на результатах, достигнутых в естествознании, сталкивается с проблемой
нахождения соответствующих путей подачи, которые не казались бы ведущими
к какой-либо из этих утвержденных историей взаимоисключающих
перспектив.
В позиции по поводу связи опыта и природы есть некоторая кругообразность.
С одной стороны, анализ и истолкование природы ставятся в зависимость
от выводов естественных наук, особенно биологии, а зависеть от выводов
биологии — значит зависеть от того, что само зависит от заключений
физиков и химиков. Но когда я говорю «зависеть» от них, то имею в
275
виду, что естественные науки предоставляют нам интеллектуальный инструментарий,
средства для постижения новой, неизвестной доселе информации
о данных в опыте объектах. Я вовсе жимею в виду, что данные об
ощущаемых нами вещах, чувственные данные, должны быть переведены в
понятия научных данных физики; подобный взгляд чреват натурализмом,
который отказывает опыту в уникальном значении, и потомуданный взгляд
в конечном итоге ведет к слиянию натурализма с механистическим материализмом.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.