Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Вероятно,данныйаргументдолженпоказать, чтовосприятие—этосложное
объективное явление, возникающее в объективном мире при взаимодействии
множества факторов. Это более сложное явление, чем, скажем, так
называемое сияние солнца. Но чем оно отличается от последнего, кроме
более сложного переплетения обусловливающих его факторов, я смогу понять,
наверное, только если неукоснительно последую положениям традиционной
дуалистической психологии. Более того, сама сложность восприятия
просто дает нам основания, чтобы делать некоторые выводы о роли,
которую эти различные объекты — «солнце», «среда взаимодействия» и
«нервная система» — играют в его появлении. Что касается аргумента в
пользу приватности опыта, состоящего в том, что у двух людей не может
быть абсолютно одинакового опыта, то, как мне думается, столь же верно и
то, что никакое физическое явление никогда не повторяется в точности. Но
покуда индивидуальный характер явления приписывается таковому до всякого
прояснения понятия о частности, то есть исключительно на словах,
я не в силах понять, почему богатое разнообразие форм существования
указывает на частный характер последнего.
Как я уже говорил, я не стал бы затруднять себя подобными комментариями,
если бы они не имели прямого отношения к вопросу о социальной
функции науки. Нелегко и, похоже, логически невозможно объединить призывы
считать ее авторитетом в определении верований, которые связывают
людей друг с другом в совместных действиях, с учением о глубокой приват
ности ее процедур и заключений. Будь это учение доказательным, нам пришлось
бы принять его, невзирая на его печальные общественные последствия.
Но оно не подтверждено и тем не менее уже принимается на веру; оно
способствует закреплению идеи о том, что при конфликте частных воззрений
мы вновь должны обращаться к внешнему авторитету и силе, чтобы
обрести видимость общего порядка. Данный вопрос станет для нас еще более
ясным, если мы переключим внимание на природу ценности и связанную
с ней сферу морали.
Согласно м-ру Расселу, «этика не содержит никаких утверждений— ни
истинных, ни ложных, но состоит из желаний общего характера»*. Поэтому
расхождения в том, что хорошо и что плохо, по сути обусловлены разницей
вкусов. Оценить нечто как благое и положительное—это оригинальный
способ сказать «мне это нравится», подобно тому как в другой области мы
говорим, например, об устрицах: сказать, что они плохи, не значит вынести
объективное суждение, а значит просто засвидетельствовать чье-то личное
и субъективное их неприятие.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.