Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
1В то время как Коген, на мой взгляд, несколько преувеличивает мою неприми
римость по отношению к греческой и средневековой философии, я настаиваю на
необходимости радикальных преобразований в теории природы и знания, в большей
степени основываясь на реальности колоссальных перемен, произошедших в
методах и заключениях естествознания. В связи с этим мне представляется, что не
столько я, сколько сам Коген не сумел указать на немалую важность физических
наук в их отношениях с философией. Пиетет перед классической мыслью — это
замечательная черта, но революционные изменения физических элементов природы
требуют и соответствующих изменений в космологической теории, подобно тому
как перемены в методе исследования требуют некоторой реконструкции .в логике,
если не всей логики в целом.
Главное, что я хочу сказать, — это то, что из некоторых изменений, например
тех, которые заканчиваются рождением вещей, включенных в человеческий
опыт, складывается история, или цепь изменений, свидетельствующих
о развитии или росте. С признанием первостепенной важности за
ростом, развитием и историей приходит конец разногласиям, лежавшим в
основе давних дискуссий о том, что имеет первостепенное значение для формирования
теории природы — предпосылки или итоги. Генезис и цели равно
важны, но их значение — это значение пределов, которые обрамляют
историю, тем самым делая ее доступной описаниям. В предложении, предшествующем
тому, в котором речь шла об атоме, к примеру, есть следующие
слова: «Ведь знание, «причина» и «действие» обладают частичным,
усеченным существованием», а весь абзац посвящен критике представления,
согласно которому каузальным, причинным обстоятельствам присуща
«реальность» более высокого порядка, чем реальность результатов или действий.
Я там заявлял, что подобный взгляд, наделяющий причины высшим
ранжиром, вытекает из гипостазирования, преувеличения их функции: функция
каузальных обстоятельств как средств контроля (безусловно, исклю
чительных средств контроля) превращается в их прямое онтологическое
свойство. Более того, на протяжении всей главы, к которой принадлежит
данный абзац, я доказываю, что если существование как история и как процесс
предполагает некие «цели», то переход от античной модели науки к
современной обязывает нас истолковывать цели как относительные и множественные,
поскольку они оказываются не более чем границами вполне
доступных выделению отрезков истории.
Из всех специальных вопросов, которые следуют из этого основного элемента
в моей теории взаимосвязи опыта и природы, как тоже своего рода
исторический результат, или «цель», я буду здесь иметь дело только с одним.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.