Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
1Principles of Psychology. Vol. I. P. 6.
2 Ibid. P. 8,11.
3
Ibid. P. 12.
435
Поскольку в дальнейшем биологический подход больше не главенствует
в его анализе до такой степени, ожидать которой мы могли бы уже собственно
на основании вводных глав, то нам лучше упомянуть те примеры,
в которых влияние данного подхода носит еще вполне определенный характер.
Самые яркие подобные случаи — это трактовка привычки и значения
практики. О первой, толкуя ее как биологический фактор, основой которого
служит строение материи, Джеймс говорит, что она представляет
собой «причину» «связи идей», а стало быть, удержания их в памяти и припоминания,
а также воображения1. Еще более значимым по своим следствиям
(которые, однако, не разработаны) является утверждение, что «на внимание
и усилие... вероятно, в некоторой степени распространяется закон
привычки, который есть материальный закон»2. Функция практики, толкуемой
в понятиях двигательной активности, по Джеймсу, является для нас
главной в различении вещей. «В случае, если... различие не представляет
практического интереса, если мы ничего не достигнем, выделив из сложного
целого одну черту, составляющую, таким образом, его часть, то у нас
вырабатывается привычка оставлять ее незамеченной»3. В этом ему изрядно
помогает точка зрения Гельмгольца*, согласно которой мы замечаем свои
«ощущения» не per se4, а «постольку, поскольку они позволяют нам правильно
судить об окружающем мире; и на практике мы разбираемся в них
ровно в той степени, в какой это необходимо для данной цели» (с. 517). На
позицию Джеймса оказала влияние подмеченная им впоследствии двусмысленность
«ощущения», с одной стороны, как сугубо физиологического процесса
в структуре центростремительных нервов, а с другой стороны, как
воспринимаемого свойства объектов, так как он, по-видимому, допускает,
что «ощущение» происходит непрерывно, но иногда мы его замечаем, а
иногда нет; эта позиция особенно удивительна в свете его глубоко продуманной
критики учения о «бессознательных ментальных состояниях». Вот
какие, например, выражения он здесь использует: «Закон Гельмгольца заключается
в том, что мы оставляем незамеченными все те эмоции, которые
не представляют для нас ценности как знаки, при помощи которых можно
различать вещи. Самое большее, на что годны подобные впечатления, —
это слиться со своей свитой и дать некий совокупный эффект». Только влияние
закоснелого дуализма могло подвести Джеймса к тому, чтобы называть
чувственные процессы «впечатлениями».
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.