Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Я совершенно не сомневаюсь в том, что природные
задатки бывают различными. Я ставлю под вопрос лишь то представление,
согласно которому индивиды предопределены к незыблемым способам их
реализации. Разумеется, не просто сделать шелковый кошелек из уха свиньи.
Но та особая форма, в которую выльется, скажем, природная музыкальная
одаренность, зависит от того, каким социальным влияниям она будет
подвержена. В племени дикарей Бетховен, несомненно, тоже вырос бы
выдающимся как музыкант, но это был бы не тот Бетховен, который писал
симфонии.
Существование почти всех мыслимых видов общественных институтов
в одном времени и пространстве мировой истории свидетельствует о пластичности
человеческой природы. Данный факт не доказывает того, что все
эти различные социальные системы представляют равную материальную,
моральную и культурную ценность. Самый поверхностный обзор позволяет
понять, что это не так. Но, демонстрируя способность человеческой природы^
еняться, данный факт должен повлиять и на наше отношение к планам
социальных преобразований. В каждом конкретном случае сперва всегда
возникает вопрос, подходят они нам или нет. Путем к ответу на этот
вопрос должна стать попытка определить, какие последствия они за собой
повлекут, если мы к ним приступим. Затем, если мы сделаем вывод, что они
нам подходят, следующий вопрос будет состоять в том, как можно воплотить
их с минимумом затрат, разрушений и без излишнего беспорядка.
В поисках ответа на данный вопрос нам следует принять во внимание
силу существующих обычаев и традиций; силу уже сложившихся образцов
272 273
веры и действия. Нам надлежит определить, какие из ныне действующих
сил стоит поощрять, чтобы они приблизили желанные изменения, и как можно
постепенно ослабить давление обстоятельств, которые препятствуют им.
Вопросы подобного рода можно рассматривать, полагаясь только на факты
и разум.
Утверждение, согласно которому предлагаемые изменения невозможны
из-за неизменной конституции человеческой природы, нацелено на то, что
бы отвлечь наше внимание от вопроса, насколько подходят нам данные пе
ремены, а также от другого вопроса —о способах их совершения. Оно бро
сает эти вопросы на произвол слепых эмоций и грубой силы. В итоге оно
вдохновляет тех, кто думает, что великие перемены можно вершить без вся
ких планов и при помощи откровенного насилия.
Когда наши науки о человеческой природе и человеческих отношениях
достигнут хотя бы примерно такого же уровня, которого достигли наши на
уки о физической природе, то их основной интерес будет прикован к про
блеме наиболее эффективного преобразования человеческой природы.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.