Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
И заявление
самого м-ра Райса в пользу того, что оценивание есть не описание произошедшего,
а намек на перспективу, звучит как яркое подтверждение той же
самой идеи. Двусмысленность кроется в том, что очевидность, относящаяся
к непосредственно переживаемому в опыте качеству, отождествляется
им с очевидностью, которую дает та самая качественная удовлетворенность
(удовольствие, предпочтение), хотя именно сомнительность связи этого
удовлетворения со всей структурой интересов является поводом и основанием
для оценочного суждения! Эта двусмысленность отчетливо выражена
в допущении, звучащем в следующем пассаже. Он говорит, что раз «Дьюи
допускает, что «предпочтение» или «удовольствие» есть элемент собственно
опыта ценности... то пропуск или невключение данного аспекта действия
в рамки исследования, цель которого—выявить основания для оценивания,
должны казаться эмпирику смертным грехом» (р. 9). Отсюда ясно
следует, что отказывать непосредственно данному в опыте качеству в функции
очевидного основания и подтверждения суждения равноценно тому,
чтобы вообще не удостаивать его какого-либо признания или внимания,
хотя на самом деле это именно то явление, по поводу которого возникает
суждение или которого оно «касается» в нашей попытке выяснить, насколько
данное качество является ценностью! И когда он в порядке критики моих
взглядов говорит, что «ни в какой иной области мы не обходим вниманием
сам предмет исследования, чтобы сосредоточиться исключительно на его
условиях и результатах» (р. 9), мне представляется, что здесь явственно
имеет место незаконный переход от проблемы силы и функции конкретного
явления как очевидного к факту наличия симпатии: переход, незаконный
потому, что он невольно подменяет силу очевидности простым существованием
того, что ждет и требует суждения по поводу своего ценностного
статуса. Непросто понять, почему и каким образом в случае конкретного
явления исследование его условий и результатов предполагает исключение
самого явления из сферы внимания. Так же обстоит дело и с вопросом о
том, имеет ли одно существование явления, которое как явление, безусловно,
носит непосредственно качественный характер, силу очевидного основания
для определения ценности.
322 323
IV
Теперь я перехожу к другому вопросу—к допущению м-ра Райса о том
что поскольку явление, доставляющее удовольствие, есть непосредственно
качественное, то, следовательно, оно «субъективно». Ведь, несомненно
именно данное допущение приводит его к вере в то, что определение в понятиях
причин и действий, условий и последствий есть неполное, частичное
определение, ограниченное так называемыми «объективными» факторами,
в том смысле, который вкладывает в термин «объективный» м-р Райс
равно как и я сам.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.