Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Между тем широкая популярность, которая, вероятно, выпадет на долю
этой доктрины, почти автоматически сыграет на руку божественной, теологической
философии. Ведь последняя также держится того представления,
что всеобщие первоначала недоступны открытиям и суждениям человекаПравда,
она еще убеждена в том, что откровение свыше дает нам совершенное
лекарство от всех проблем. В столь трудные, как нынче, времена философия,
отрицающая возможность каких-то естественных, человеческих способов
обоснования суждений о добре и зле, неизбежно сработает на благо
тех, кто мнит себя хранителем неких сверхчеловеческих, сверхъестественных
средств для определения истинных первоначал, тем более что обычно
эти «хранители» заявляют, что у них есть реальные силы, гарантирующие тем,
кто поверит в провозглашенную ими истину, достижение абсолютного добра.
III
Следует упомянуть и о другой тенденции в формировании современной
ситуации в философии. Ею как бы отрицается все, что утверждается
только что рассмотренным нами движением, и утверждается все, что отри
цается последним. Она знаменует собой полное крушение той части философской
традиции, которая основана на представлении о том, что задачи
Философского исследования определяются его объектом—высшей реальностью.
Она узаконивает положение, согласно которому цель и деятельность
философии всецело связаны с той самой частью исторической традиции,
которая называется поиском мудрости, иными словами, поиском
целей и ценностей, задающих направление совместным человеческим усилиям.
Она строится на мнении, что средства для ведения этого поиска дает
не знание о вечной, всеобщей действительности, а обращение к методам и
результатам другого, самого лучшего из наших знаний, которое зовется
научным. Она зиждется на том, что ограниченность в применении этих
методов вполне преодолима—нужно лишь расширить горизонты доказательного
знания, выступающего как критерий научности, расширить эти
горизонты повсюду, начиная от проблем физики и физиологии до социальных
и чисто человеческих вопросов. Разновидности этого движения
носят названия прагматизма, экспериментализма, инструментализма. Но
важны не названия движения, а его позиции по поводу особой цели и
области философского исследования, а также по поводу того, как это
исследование должно протекать.
Данное направление обвиняют в детской доверчивости науке, но при
этом не учитывают, что сама наука кажется его сторонникам все еще пребывающей
в младенческом периоде.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.