Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Одним словом, это было бы равноценно решению смириться с царящей
сегодня атмосферой пассивности, нестабильности и неопределенности.
Если предыдущие положения будут поняты читателем именно в том смысле,
который я в них вложил, то и вся предлагаемая здесь точка зрения на
реконструкцию в философии станет для него более отчетливой. Согласно
избранной нами позиции задача реконструкции ничуть не меньше задачи
развития, формирования или —в буквальном смысле слова — производства
интеллектуального инструментария, способного неуклонно направлять
исследованиям области глубоко и всецело человеческих, а стало быть, моральных
событий сегодняшней эпохи и сегодняшней ситуации.
15
Первым шагом, или предпосылкой всех дальнейших шагов на этом общем
направлении, должно быть осознание того факта, что, объективно говоря,
наличная человеческая ситуация, к добру это или не к добру, во благо
или во вред, является такой, какова она есть, именно благодаря тому, что,
как уже говорилось, в наш повседневный и общественный (в смысле простой
и совместный) образ действий входит нечто имеющее истоки в сфере,
подлежащей физическому исследованию. Методы и заключения науки более
не томятся в границах «науки». Даже те, кто видит в науке замкнутую,
самодостаточную, независимую и обособленную сущность, не могут отрицать,
что на практике она уже не такова. Чтобы видеть в науке «сущность»,
подобно людям, считающим ее fons et origo* сегодняшних злоключений человека,
надо теоретически хотя бы отчасти разделять мифологию анимизма.
Наука, проложившая себе столь широкую дорогу в область реальных
забот человеческого существования, вместе с тем еще половинчата и несовершенна:
она компетентна в отношении физических, а теперь еще все более
физиологических параметров бытия (о последнем свидетельствуют недавние
достижения в медицине и санитарии), но бессильна в решении вопросов
первостепенной для человека важности—тех самых, которые касаются
только его, необходимы только ему, задаются только им самим. Ни один
из разумных способов проанализировать и попытаться понять все, что человек
имеет сегодня, не оставит в стороне факт ошеломляющей раздвоенности
жизни, происходящей от абсолютной несовместимости деятельности по
пропаганде и увековечению морали донаучной эры, и бурной деятельности
в той части человеческого театра, которая внезапно, с огромной быстротой
и безостаточным всепроникновением, стала реально предопределяться наукой,
все еще половинчатой, несовершенной и не по своей вине односторонней
в своем действии.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.