Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Это, конечно, проблема,
которая потребует и общественного, и специально-научного рассмотрения;
но за ней стоит другая, более глубокая проблема—проблема будущего
демократии, гарантий политической демократии в условиях экономической
нестабильности и экономической зависимости огромных масс населения
если не непосредственно от воли других его представителей, то, во
всяком случае, от тех условий, в которых находятся трудящиеся слои общества.
Сейчас я затронул один из моментов, в связи с которыми отношения
демократии и образования принимают сегодня форму совершенно иную,
нежели в те времена, когда названные нами мужи считали, что «если бы у
нас было достаточно школ и были бы школьные здания, хорошее школьное
оборудование и квалифицированные учителя, то это уже гарантировало бы
уровень просвещения, необходимый для поддержки республиканских институтов
».
Сегодня проблема образования более глубока, более остра и бесконечно
более сложна, потому что она оказалась в гуще всех проблем современного
мира. Совсем недавно мы наблюдали действия вооруженной коалиции демократических
стран, созданной для оппозиции и отпора претензиям фа
162
шистских, тоталитарных, авторитарных государств. Я не собираюсь обсуждать эту
тему, но хотел бы поставить несколько вопросов. Что мы имеем в
виду полагая, будто наше государство наряду с другими известными государствами
является подлинно демократическим и будто мы уже так полно
реализовали все идеалы и цели демократии, что осталось только встать и
заслонить страну от посягательств антидемократических государств?
К сожалению, мы знаем, какой расовой нетерпимостью еще недавно
отличались Германия и Италия. Полностью ли мы сами свободны от этой
расовой нетерпимости и можем ли, следовательно, гордиться тем, что достигли
абсолютной демократии? Наше отношение к неграм, антисемитизм,
растущая (по крайней мере я боюсь, что она растет) нешуточная враждебностьпо
отношениюкчужакам—иммигрантам в нашустрану, намой взгляд,
и есть достаточный ответ на вопрос. Эта проблема касается и образования.
Что делают наши школы—но не для того, чтобы просто культивировать
пассивную терпимость по отношению к людям иного расового происхождения
или иного цвета кожи,—что положительного, решительного, конструктивного
они делают для того, чтобы культивировать понимание и добрую
волю, столь существенные для демократического общества?
Мы противимся, и очень правильно делаем, что противимся, непрерывному
потоку лживой пропаганды, которая исходит от государств, стремящихся
подавлять всякое свободное исследование и свободу вообще, — но
опять-таки, как мы этому противостоим? Я знаю, что во многих школах
существует такой чудесный ученический обет, когда дети шестилетнего и
более старшего возраста, по-видимому стоя, присягают флагу и всему тому,
что он символизирует,—единой и неделимой нации, справедливости и свободе.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.