Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
P. 118. В контексте этого
абзаца упоминается об акценте на необходимости эксперимента для полноценного
исследования и отрицании менталистической природы «мышления» в связи с
необходимостью прямых операций или осуществлением таковых.
378
моей теории. Но ее частью является также то условие, что идея, или преддверие
возможного результата, чтобы удовлетворять потребностям направленного исследования,
должна быть таковой, чтобы указывать, какую операцию надлежит экзистенциально
осуществить, или должна служить средством (можно назвать его технологией) вызова
экзистенциальной трансформации, без которой проблемную ситуацию разрешить
невозможно. Более того, почти на всем протяжении моих рассуждений об идеях из них
отчетливо вытекает, что состоятельность идеи как преддверия возможной
разрешаемой экзистенциальной ситуации проверяется тем вкладом, который выполнение
операций, предписанных этой идеей, вносит в создание конечной определенной фазы.
Точно такого же рода интерпретация дается и логическому значению данных
наблюдения как материальному средству произведения должной трансформации. Я
прекрасно понимаю, что теперь мистер Маккей, возможно, будет еще более рьяно
возражать против моей теории, чем против той, которой я придерживался в его
представлении. Но от этого взгляды, приписанные им мне и сочтенные основанием
для критики, которую он затем и осуществил, не становятся менее несообразными.
II
Разбираясь с трудностью, которую вызвала неясность моей идеи неопределенности,
я хотел бы сперва заявить, что в одном из пунктов обвинения, выдвинутых мистером
Маккеем, моя вина состояла, скорее, в того рода неточном пользовании языком,
которое легко ведет к неверному пониманию. Я рад предоставленной мне благодаря
работе м-ра Маккея возможнос-ти исправить эту ошибку. В отрывке, который
цитирует м-р Маккей, я употребил понятие «сомнительный» для обозначения ситуации,
предшествующей исследованию, причем использовал его так, словно это синоним неопределенности,
которую я приписываю этой доисследовательской ситуации. Однако
очевидно, что слово «сомнение» является коррелятом понятия собственно исследования.
Тот факт, что этот частный случай неверного словоупотребления впоследствии
нисколько не сказался на частном вопросе, который я там рассматриваю, возможно,
объясняет мою последующую беспечность, но не снимает с меня вины за нее.
Из рассуждений мистера Маккея по второму пункту обвинения отчетливо видно,
что он считает неопределенность предшествующей ситуации чисто негативной
характеристикой.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.