Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Для
массы человеческих существ, которые выгодно используют материальные
259
возможности и получают удовольствие от материального комфорта, обес
печенного техническими следствиями науки, остается непостижимым под
спудный идеализм научного темперамента.
Такой итог в некоторой степени объясним. В свете исторических перспектив
научный метод — новичок на общественной сцене. Это ребенок, дерущийся
со взрослыми, которые мужали и набирались сил в течение долгих тысячелетий
жизни на земле. Более того, он пришел к людям, уже почти исчерпавшим свои
ресурсы, и привлек их обещанием силы и легкости, которые присущи ему самому.
Невозможно понять стремительное развитие материального аспекта научных
навыков, не представив его в числе перспектив, свойственных породившей
его атмосфере. Когда люди начали пользоваться плодами изобретений,
ставших возможными благодаря науке, их подавленные аппетиты и
приглушенные желания воспряли и воплотились в действии. Новая сила,
которую им давала наука, была прямо пропорциональна прежней беспомощности
человека в удовлетворении собственных желаний. Примером для подражания в
обществе в целом (а не просто для нескольких лиц здесь и там) стали nouveaux
riches1 . Можно не сомневаться, что большинство индивидов не имели
удовольствия владеть сколько-нибудь значительной долей в молоке и меде
обетованной земли. Но нашлись и те немногие, которые не поддались
очарованию науки, манившей их своими техническими применениями.
Впрочем, все, что я сказал, относилось лишь к негативному аспекту ситуации.
Ее позитивный аспект состоял в глубоком освоении технических возможностей
новой науки — сначала производством, управляемым финансовымкапиталом,а
затем силамиполитического национализма.Современная угроза научномускладу
мышлениясегосвободным,пытливым,экспериментальным подходом изаменой
вечных и незыблемых истин рабочими гипотезами—угроза со стороны того,
чему м-р Рассел дал название новых религий, — есть в конце концов не что иное,
как устрашающий выход на поверхность тех сил, которые вели свою работу в
течение всего периода, пока наука одерживала технические и материальные
победы. Взрывной расцвет нового способа мышления и действия всегда воспринимается
как неожиданность. Ведь мы обычно не ведаем, что творим, до тех пор,
пока критические последствия наших действий не обернутся против нас самих.
Но мы можем быть уверены в том, что при всей внезапности возникновения
новых форм их скрытые факторы задолго до этого орудовали в подполье.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.