Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Думаю, что на самом деле это утверждение
можно читать и так: «Мы не сумеем понять друг друга, пока не определим,
в чем состоят существенные различия между нами, и не будем помнить о
них». Поэтому я намерен отчетливо показать, в чем, на мой взгляд, состоят
эти различия, особенно в отношении сущности: 1) пропозиций; 2) операций;
3) значений, соответственно предпосылок и последствий; 4) тестов
или «верификаторов»; 5) опыта, причем наши различия по вопросу о последнем,
возможно, являются самыми важными, так как служат, надо полагать,
подоплекой всех остальных. Я обозначу противоположности наших
взглядов, которые и должны быть обозначены в целях взаимопонимания, а
' Russell В. An Inquiry into Truth and Meaning. N.Y., 1940. P. 401.
382
также ради того, чтобы придать моим собственным взглядам большую
ясность, чем это удавалось мне до сих пор. Обозначая их, я буду
вынужден констатировать, что мистеру Расселу присущи определенные
взгляды, но при этом, надеюсь, не припишу ему ненароком воззрений,
которых он в действительности не имеет.
I
Моя теория привлекла внимание мистера Рассела как теория, в которой
«гарантированная утверждаемость подменяет истину»1. При известных условиях
я не имел бы оснований возражать на подобную интерпретацию. Но
сейчас условия не те; и очень может быть, что это представление о «подмене
» как чем-то отличном от определения и
даже противоречащем ему играет
существенную роль в порождении того, что я считаю неверным
пониманием своей теории в некоторых важных и особых ее аспектах.
Поэтому начну с высказывания о том, что мой анализ «гарантированной
утверждаемости» предлагается как определение природы знания в
высоком смысле этого слова, в соответствии с которым знанием являются
только истинные верования. В том, что здесь напрашивается мысль о
«подмене», виноваты слова. Как я писал в книге «Логика: теория
исследования», «на основании сказанного можно объяснить, почему термин
«гарантированная утверждаемость» более предпочтителен, чем термины
верование и
знание. Он свободен от двусмысленности двух последних
понятий»2. Но это обстоятельство требует расширенного анализа сущности
утверждения и сущности гарантии, который я там далее и проделываю.
Возможно, сам по себе этот момент не так уж существен. Но он важен в той
мере, в какой он имеет отношение к интерпретации других вещей, о которых говорил
я и которые комментировал мистер Рассел. Например, мистер Рассел сказал: «Одно
из важнейших различий между нами происходит, на мой взгляд, из того факта, что
мистера Дьюи интересуют главным образом теории и гипотезы, в то время как я в
основном озабочен суждениями по конкретным аспектам реальности»3.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.