Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Другой аспект этого круга обнаруживается в том факте, что, как принято
думать, сам опыт—даже обыденный, широкий, макроскопический опыт
— включает в себя такие материалы, процессы и операции, которые при
условии, что мы владеем и пользуемся ими надлежащим образом, ведут нас
не к чему иному, как к методам и заключениям естествознания, а именно—
к тем самым заключениям, которые обеспечивают нам средства для формирования
теории опыта. Мы не просто согласны с тем, что такой круг существует,
— мы провозглашаем его наличие. Мы также заявляем, что он не
является кругом порочным; так как это не логический круг, а экзистенциальный
и исторический. Иными словами, если мы посмотрим на человеческую
историю, в особенности на историческое развитие естествознания,
то увидим, что оно представляет собой прогресс от примитивного опыта,
понятия которого о природе и природных явлениях разительно отличаются
от представлений, опирающихся теперь на науку. Кроме того, мы увидим,
что наука позволяет нам определить границы теории опыта, при помощи
которой мы сможем сказать, каким образом произошло подобное развитие
от макроскопического опыта к высоко точным научным выводам.
Теперь я перехожу к некоторым вопросам и типам критики, с которыми
нам придется иметь дело, если мы стоим на идее этой круговой взаимосвязи.
Критику, которую представляет мой друг Моррис Коген*, наиболее исчерпывающе
характеризует, на мой взгляд, слово «антропоцентричный» в
названии его статьи; суть этой критики отражает его высказывание о том,
что моя поглощенность человеческим опытомнедаетмне возможностисформулировать
сколько-нибудь адекватную теорию внечеловеческой или физической
природы. Короче говоря, он полагает, будто тот факт, что опыт включает
в себя человеческий элемент (а Коген его не отрицает), обусловливает
ограниченность той философии, согласно которой опыт прежде всего служит
человеческим задачам и как таковой является ее единственным объектом;
поэтому она не может строить никаких предположений по таким вопросам,
как, скажем, происхождение жизни на Земле или события геологических
эпох, происходившие до возникновения человека, а стало быть, по
логике вещей, и человеческого опыта.
Здесь перед нами возникает проблема, с которой должна иметь дело всякая
эмпирическая философия; не принять вызов этой проблемы она может
только с ущербом для себя. Правда, данная проблема стоит не только перед
эмпиризмом; существование опыта—это факт, и фактом также является то,
что органы опыта—тело, нервная система, руки и глаза, мышцы и рецеп
торы чувств—это средства, благодаря которым мы имеем доступ во внечеловеческий
мир.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.