Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Они довольствовались скептическими нападками на трансценденталистов
и определением того, как наилучшим образом научиться постигать значение
и пользу прошедшего мгновения; либо, подобно Локку, утверждали,
будто это последнее мгновение вовсе не является только границей нашего
опыта, а несет в себе свет, необходимый для того, чтобы мы могли направить
свои стопы на путь благопристойного поведения. Они подтверждали,
что авторитетное управление, отчужденное в пользу высшей инстанции,
фактически тормозит человеческое развитие.
Задача данной лекции заключается в том, чтобы показать, каким обра
зом и почему мы теперь имеем возможность заявлять об опыте как нашем
проводнике в науке и нравственной жизни, чего не сделали и не могли сде
лать для него эмпирики прошлого.
Как это ни забавно, но ключ к данному вопросу можно увидеть в том
факте, что старое понятие опыта само по себе являлось плодом опыта -единственного
типа опыта, доступного тогда людям. Если сегодня возможна иная
концепция опыта, то это исключительно потому, что качество опыта, который
нам случается переживать теперь, претерпело колоссальные общественные
и интеллектуальные видоизменения по сравнению с опытом предыдущих
эпох. Взгляд на опыт, который мы находим у Платона и Аристотеля, это
взгляд на реальный опыт древних греков. Последний очень сильно перекликается
с тем, что современному психологу известно как познавательный
метод проб и ошибок, отличный от метода усвоения готовых идей. Люди
пробовали предпринимать определенные усилия, они подвергались определенным
ответным воздействиям и переживали определенные страсти. Все
подобные проявления, имевшие место в ту эпоху, были обособлены друг от
друга, разрознены, и им соответствовали мимолетные склонности и мимолетные
чувства. Но память хранит и накапливает такие отдельные случаи.
По мере того как они потихоньку громоздятся друг на друга, их периодические
отличия аннулируются, общие черты сортируются, усиливаются и объединяются.
Постепенно складывается поведенческая привычка, в соответствии
с которой формируется некоторая обобщенная картина объекта либо
ситуации. Мы приходим к знанию или обозначению не просто этого отдельного,
которое, являясь отдельным, не может быть в строгом смысле познано
вообще (поскольку то, что не классифицировано, нельзя охарактеризовать и
идентифицировать), а к признанию чего-либо человеком, деревом, камнем,
кожей, то есть индивидом определенного рода, отличающимся определенной
универсальной формой, характерной для всех вещей данной категории.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.