Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Ведь всеми этими словами обо
значаются изменчивые элементы в конституции индивидуумов, все они
указывают на путь расставания с тем, что было, все они суть знаки, в которых
зашифрованы истоки новации. И именно в силу того, что они являются такими
знаками, их можно эффективно использовать в девизах как сигналы,
побуждающие индивидов к усилию и действию. Данное движение действительно
столь тесно сопряжено с переменами, что под его влиянием поднялась
волна прославления перемен как свидетельств безусловного и необходимого
прогресса; подобная реакция ознаменовала собою пик влияния индивидуалистического
движения. Однако осмелюсь утверждать, что, подобно
тому как бывшие ипостаси принципа авторитета потерпели фиаско именно
в тот момент, когда их притязания стали слишком неистовы, то есть в
попытке предотвратить или по крайней мере направить изменения в надлежащее
русло, индивидуалистическое движение (с точки зрения истории, да
и в целом) не смогло обеспечить свободу для индивидуумов в сколько-нибудь
подобающем им масштабе и каким-либо верным способом, даже для
тех из них, кто хоть временно ею попользовался. Индивидуалистическое
движение было склонно отождествлять проявление свободы с отсутствием
всякого организованного контроля и таким образом фактически отождествило
свободу с реальным обладанием экономической властью. Вместо того
чтобы нести свободу материально неимущим, движение уготовило им еще
большую степень зависимости от владельцев учреждений материального
производства и распределения.
Картина мира, открытая сегодня для нашег
обозрения, настолько очевидно
является картиной полного беспорядка, нестабильности и нарастающего
конфликта как между нациями, так и внутри каждой из них, что я просто
не могу представить себе человека, который не считал бы насущной потребностью
инициирование и учреждение некоего органического единства
свободы и авторитета. Однако сама возможность создания любой
социаль-ной системы, в рамках которой смог бы реально существовать
подобный союз, способна вызывать большие сомнения. Есть все
основания заметить, что данный вопрос относится к роду вопросов,
встающих даже тогда, когда никто уже не сомневается в абсолютной
доказательности всего остального. Более того, на самом деле мы вполне
законно можем сказать и следующее: данный вопрос встает перед нами
как ведущий и решающий именно в той степени, в какой обоснованность
всей прежней аргументации ни у кого уже не вызывает сомнения.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.