Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Способности понимания точно так же остаются простыми возможностями,
пока их не призовут к действию актуальные отношения, связывающие между
собой те или иные объекты. Эта упорядоченная, логическая структура
является одновременно тем условием, которое призывает данные способности
к действию и реализует их потенциал, и объектом, на который они тратят
себя, подобно тому как качества вещей одновременно представляют собой
и актуализирующие условия, и объекты, в которых способности сознания
получают свою реализацию или ощутимое подтверждение. Точно так
же предмет стремлений разумной, осознанной воли в одно и то же время
служит условием и объектом приложения нашего разума.
Глубоко аристотелевская суть данной концепции, согласно которой любой
низший уровень создает условия для актуализации некоторого потенциала
сознания и обеспечивает материал, в работе с которым затем проявит
себя высшая способность того же сознания, думаю, очевидна для любого
студента-философа. Именно преимущества данной концепции помогли Мар
щу избежать заколдованного круга внутренних ограничений личности, находящейся
под чрезмерным впечатлением от кантовской философии. Мир в
своем статусе бесконечного множества качеств как логически взаимосвязанное
целое и как нечто суммированное в универсальной осознанной воле
должен существовать независимо от наших сознаний, чтобы способности
наших сознаний имели стимул для воплощения в реальном действии и материал,
к которому они могли бы прилагаться.
Мы уже, однако, сказали, что эта аристотелевская интерпретация Канта
сложилась у Марша под влиянием идей, основанных на его христианской
вере. От древнегреческой мысли, будь то мысль Аристотеля или Платона,
его воззрения отличают два обстоятельства. Во-первых, он понимает сознание
как нечто идентичное эго, Я или личности, — это идентификация, на
которую нельзя найти и намека в античном мышлении и которую Марш
связывает исключительно с влиянием христианства. Мы можем сказать то
же самое другими словами, подчеркнув, что он вносит в классическую концепцию
разума элемент, совершенно отсутствующий в ее исходном варианте,
а именно — концепцию разума как воли, то есть способного учреждать
цели и стремиться к реализации целей, имеющих всеобщий и необходимый
характер, подсказываемых самой природой, но вытекающих из его собственной
сущности разумного эго. Собственно природа этих целей такова, что
они не могут осуществиться самостоятельно или посредством любого из
исключительно интеллектуальных процессов.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.