Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Только в ассоциации с себе подобными он становится сознательным субъек
том опыта. Организация, как она в целом подразумевалась в традиционной
теории под понятиями общества или государства, также подчинена этому
процессу, поскольку она становится статичной, жесткой и застывшей в ин
ститутах во всех тех случаях, когда не служит облегчению и обогащению
контактов между человеческими созданиями.
Долго царившее противоречие прав и обязанностей, закона и свободы
представляет собой другой вариант борьбы между индивидом и обществом
как незыблемыми понятиями. Свобода для индивида означает его развитие,
128 129
готовность к изменению там, где это необходимо. Она понимается как активный
процесс -процесс освобождения способностей от всего, что препятствует
их проявлению. Однако, поскольку общество может развиваться
только благодаря тому, что в его распоряжение поступают все новые ресурсы,
нелепопредполагать, будтосвободаимеетпозитивноезначениедляличности,
но при этом негативное для общественных интересов. Общество является
крепким, могучим, устойчивым к игре случая только при том условии,
что все его члены могут функционировать, максимально используя
собственные способности. Такого функционирования нельзя добиться, если
не предоставить опыту некоторую свободу выходить за пределы официально
дозволенного. Известная степень явного замешательства и беспорядка,
по-видимому, неизбежно будет сопутствовать отведению дополнительного
поля для проявлений свободы, без которой способности человека не найдут
себе применения. Но в социальном, как и в научном, плане самым главным
является не избежание ошибок, а возможность делать их в таких условиях,
которые позволят обратить их на пользу и более разумно действовать в будущем.
Если британская либеральная школа социальной философии* была склонна
в присущем ей духе атомистического эмпиризма представлять свободу и
реализацию прав как цели в себе, то это не значит, что за противоядием нам
следует обращаться к философии фиксированных обязательств и авторитетных
законов, характерной для немецкой политической мысли. Последняя,
как это подтвердили реальные события, опасна тем, что несет в себе угрозу
для свободного самоопределения некоторой части общественных групп. Но
она еще и внутренне слаба, о чем говорят ее конечные следствия. Питая
враждебное отношение к свободному экспериментированию и власти и воле
индивидуума в определении общественной ситуации, она стремится ограничить
способности многих, если не большинства, индивидов к эффективному
взаимодействию в социальных процессах и, таким образом, не позволяет
обществу получить полноценный вклад со всех его членов.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.