Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Здесь не место углубляться в исследования по национализму и экономическому
капитализму. Но крайне кстати будет уделить внимание фразе, входящей
в уже процитированное нами предложение м-ра Рассела. Эта фраза
—«новая опасность хаоса и анархии». Подобная опасность вытекает из неуправляемого
функционирования нашей экономической системы, с одной
1 новые богачи (фр.)—нувориши.
стороны, и нашего политического национализма—с другой. Эта опасность
реальна, потому что она является неизбежным продуктом союза экономических
и политических сил. Страх перед анархией и хаосом, которые уже
являются не просто угрозой, а наличным фактом, рождает новую настоятельную
потребность в демонстрации принципа авторитета. В старину, когда
наука еще не могла ответить на эту потребность, возникли апелляции к
внешнему, догматическому авторитету. Апелляции эти стары; в основном
они объяснимы именно в контексте установленных нами исторических прецедентов.
Но теперь они обрели новую и тревожную форму выражения,
поскольку к их услугам—все возможности технического применения науки.
На опасность хаоса, обусловленную войной как плодом политического
национализма, мы отвечаем мобилизацией ресурсов науки для подготовки к
еще более масштабным войнам. Опасности анархии и хаоса, проистекающей
из экономического разлада и нестабильности, противостоят диктатуры,
в которых контроль над всеми процессами производственной жизни осуществляется
в интересах того или иного класса. В обоих случаях возникновению
опасности хаоса способствовало использование приемов, созданных
наукой. В обоих случаях эта опасность связана с эксплуатацией эмоций и
воображения при помощи технических возможностей, появившихся благдаря
науке. Поэтому Рассел вполне обоснованно называет упомянутые веяния
новыми религиями. Им сопутствуют официальные догматические верования,
постоянные ритуалы и церемонии, у них есть центральный авторитетный
орган, четкое отличие приверженцев от неверных с вытекающим
отсюда преследованием еретиков, не разделяющих истинного вероучения.
Именно данная ситуация, на мой взгляд, придает такую важность и настоятельность
вопросу об общественной роли и задаче науки. Как бы не
получилось так, что единственным путем, который останется человеку даже
в этой стране, будет мобилизация одной веры и соответствующего института
на борьбу против других и, как следствие, новый тип религиозной войны.
Я не хочу сказать, что в нашей стране проблема непременно обретет форму
прямого конфликта между силами, ведущими к фашистской и коммунистической
диктатуре.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.