Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Она воспринималась как само собой
разумеющееся, как нечто «природное». Вдобавок к этому в средневековом
обществе отсутствовал и институт политического гражданства и какая-либо
общественная жизнь, в которой люди реализовывали бы свои гражданские
права, превыше всего почитавшиеся в городе-государстве Афинах. И хотя в
те времена обильно использовались слова, заимствованные из греческих
философских дискуссий о гуманитарных профессиях и образовании, их
значения не имели ничего общего со значениями данных слов в контексте
афинского бытия. Важнейшим социальным институтом являлась церковь, а
не город-государство. Вследствие этого на смену контрасту между свободным
человеком и ремесленником как лейтмотиву греческих философских
трудов в средневековой мысли пришел контраст между святым отцом и мирянином.
Слово «клерикал» стало привычным нашему слуху в качестве
ключевого понятия средневековой культуры точно так же, как слово «гражданин
» звучит для нас как ключевое понятие афинской жизни.
В результате, если мы возьмем образовательную философию, становится
понятным, почему современное реакционное направление в этой области
гораздо ближе к средневековой модели, нежели к греческой. Деятельность
свободных граждан Афин непосредственно касалась проблем и задач
гражданского общества, в рамках которого теократическим интересам и религиозным
формальностям отводилась роль систематических, но производных
элементов в жизни светской и отнюдь не вечной общины. Более того,
238 239
как учил Аристотель, даже свободная политическая жизнь не была совершенно
свободной от примеси практического. Абсолютно свободной могла
считаться лишь жизнь, посвященная изучению науки и философии. К тому
же сердцем древнегреческой философии являлась природа, а не что-либо
сверхприродное.
Для греческого ученого-философа источником истины служило первоначальное
восприятие природы—пусть не чувствами, а «разумом». Рукописи,
доставшиеся от прошлого, использовались им как основания для предположений,
как материал для старта альтернативных возможностей. Они
никогда не признавались абсолютно авторитетными. Одной из запретных
вещей было попустительство тому, чтобы между его восприятием фактов и
самими фактами природы вставали мнения других людей. В средневековой
же культуре все, что было высказано когда-либо ранее, записано и передано
лингвистическими средствами от поколения к поколению, становилось по
истине конечным авторитетом.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.