Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Теперь ненадолго отвлечемся от концепции о мере истинного знания и
природе подлинной философии и обратимся к существующей практике познания.
Сегодня дело обстоит так, что если человек, скажем физик или химик,
хочет что-то узнать, то созерцание -это самое последнее, к чему он
прибегнет. Он не станет смотреть на объект каким бы то ни было долгим и
пристальным взглядом, поскольку понимает, что подобным образом не выявит
его неизменную и характерную форму. Он не надеется на то, что хоть
малая мера такого отстраненного, пусть и внимательного, исследования поможетемуоткрыть
некиетайны.Онпредпочитаетделатьчто-то,отдавать
некоторую энергию, смотреть, как она действует на объект и как он реагирует;
он помещает объект в необычные условия, с тем чтобы вызвать в нем
какие-то изменения. Хотя астроном не в силах изменить далекие звезды, но
даже он сегодня не просто разглядывает их с изумлением. Если он не в
силах изменить сами звезды, то с помощью линз и призм он по крайней
мере может изменить свет, идущий от них на поверхность Земли; он может
использовать различные приспособления для обнаружения изменений, которые
в противном случае остались бы незамеченными. Вместо того чтобы
испытывать неприязнь к изменениям и отказывать в них звездам вследствие
их божественности и совершенства, он неустанно и бдительно стоит на страже,
стремясь заметить некие изменения, при помощи которых можно было
бы делать выводы об образовании звезд и звездных систем.
Короче говоря, в изменении больше не видят нарушений приличий,
отхода от реальности или признака несовершенства бытия. Современная
наука уже не стремится найти за каждым процессом изменения некую фиксированную
форму или сущность. Скорее, наоборот, экспериментальный
метод пытается нарушить очевидно неизменное и вызвать в нем изменения.
Форма, которая остается недоступной ощущению, форма семени либо
дерева, рассматривается не как ключ к познанию вещи, а как стена, препятствие,
которое необходимо сломить. Поэтому человек науки экспериментирует
с тем или иным фактором, применяя его в тех или иных условиях до
тех пор, пока не начнет что-то происходить, пока, как говорится, не будет
что-нибудь делаться. Он допускает, что данное изменение совершается по
стоянно, что внутри всякой вещи происходит движение, даже когда она кажется
покоящейся; и поскольку этот процесс недоступен непосредственному
ощущению, способ познать его состоит в помещении вещи в новые
обстоятельства до появления видимых перемен.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.