Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Теперь у нас есть
два выхода из такой ситуации. Первый состоит в том, чтобы перейти от одних
лишь мечтаний о какой-то небесной области, где расстояния упраздняются
и все друзья, как по волшебству, обретают возможность вечного и
беспрепятственного общения, перейти, я бы сказал, от некоего тщетного
прожектерства к философской рефлексии. Тогда мы сможем заявить, что
пространство, расстояние чисто феноменальны, или, по более новой версии,
субъективны. Они не являются реальными в метафизическом смысле.
Поэтому и помехи, и проблемы, которые оно создает, тоже, как следствие,
не «реальны» в метафизическом понимании реальности. Чистые мысли, чистые
духи не живут в пространственном мире, для них не существует расстояний.
Их отношения в истинном мире всегда независимы от какого-либо
специального угла рассмотрения. Их взаимное общение непосредственно,
свободно, не имеет препятствий.
Не содержит ли данная иллюстрация карикатуру на стили философствования,
с которыми мы все хорошо знакомы? Даже если описанная картина
не является нелепой карикатурой, то разве она не намекает на то, что
большая часть философских учений касательно идеального и ноуменального
или в высшей степени реального мира в конечном счете есть не более чем
83
отливка мечты в совершенную диалектическую форму с использованием
надлежащей научной терминологии? На практике сама трудность, проблема
остается неразрешенной. Практически, хотя, возможно, и «метафизически
», пространство по-прежнему реально: оно определенным неприятным
образом напоминает о себе. И человек снова мечтает о каком-то лучшем
положении вещей. Убежище от проблематичных фактов он находит в
фантазии. Но на этот раз его убежище не остается вечным и уединенным
приютом.
Теперь идеальное, идея становится той позицией, с которой можно исследовать
наличные обстоятельства и посмотреть, нет ли среди них чеголибо
намекающего на возможность осуществления общения на расстоянии,
чего-либо способного служить в качестве посредника в разговоре удаленных
друг от друга субъектов. Предположение либо фантазия, несмотря
на по-прежнему идеальную сущность, трактуются как возможность, которая
способна осуществиться яконкретном естественном мире, а не в высшей
действительности, отгороженной от этого мира. В этой своей ипостаси
онислужатбазойдлявнимательногоисследованияприродныхявлений. Рассматриваемые
с точки зрения такой возможности, вещи открывают нам свои
до сих пор не выявленные свойства.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.