Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Разница между истинными и ложными заключениями обусловливается
характером операций и процедур, ведущих к формированию пропозиций
о данных и пропозиций об инференциальных элементах (значени-ях,
идеях, гипотезах). Во всяком случае, если кто-либо говорит, что характерными
свойствами таких вещей, как молотки, ткацкие станки и химичес-кие
процессы вроде крашения или выделения металлов из руды, когда мы
пользуемся ими как средствами, скорее являются пригодность и эффективность
(или обратное), нежели свойства истинности или ложности, я не в состоянии
думать, что слова этого человека не являются очевидной банальностью.
IV
Очередной иллюстрацией моего воззрения на сущность пропозиций, как
не совпадающего со взглядами мистера Рассела, может послужить комментарий
к его фрагменту, в котором на мою точку зрения, касающуюся изменений
в содержании гипотез в процессе исследования, он реагирует следующим
образом: «Я бы сказал, что исследование, как правило, начинается с
утверждения, для которого характерны неясность и сложность, но там, где
возможно, это утверждение заменяется в его процессе некоторым количеством
отдельных утверждений, каждое из которых менее туманно и менее
сложно, чем исходное утверждение»1. Мимоходом замечу, что, основываясь
на аналогичных предыдущих наблюдениях мистера Рассела, я настолько
неверно воспринял его взгляд, что даже приписал ему допущение, согласно
которому «пропозиции составляют предмет исследования»; если бы не его
теперешние слова, которые четко опровергают подобный взгляд, это впе
1 Russell В. An Inquiry into Truth and Meaning. P. 403.
390
чатление могло бы стать еще более сильным при чтении таких слов: «Пускаясь
в какое-либо исследование, мы предполагаем, что пропозиции, по поводу
которых у нас возник исследовательский интерес, либо истинны, либо
ложны»1. Не буду повторять, что вышеназванный взгляд мистеру Расселу
приписал я и что он его потом опроверг, а просто скажу, что, с моей точки
зрения, «пропозиции не являются тем, по поводу чего мы ведем исследование
», и что если уж мы сочтем необходимым или целесообразным исследовать
их (что почти неизбежно случается в курсе исследования), то исследо
вать мы будем не истинность их либо ложность, а пригодность и эффективность
их содержания для решения какой-то актуальной проблемы. Еще между
делом замечу, что в своем заявлении мистер Рассел, по-видимому, руководствуется
теорией о двух критериях ценности пропозиций, ведь он допускает,
что они могут обладать такими свойствами, как неясность, либо определенность
и сложность либо простота.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.