Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
Без поддержки и помощи со стороны организованного
Разума они были бы ни на что не способными—даже в тех областях деятельности,
где они в наибольшей степени доказали свою социальную значимость.
Итак, величайшей слабостью исторического движения, которое претендовало на
звание либерализма и заявляло, будто его текущая цель состоит в обеспечении и
защите свободы индивидов, явилась его неспособность признать тот факт, что
конечным источником перемен был и остается коллективный интеллект,
воплощенный в науке. Этот принцип, как я уже говорил,
211
пресекает неверные шаги на двух направлениях. В той мере, в какой усилия
предпринимаемые сегодня для учреждения общественного контроля и плановой
экономики, предпринимаются без учета функции научного интеллекта;
в той мере, в какой эти попытки зависят и ждут поддержки от внешних
институциональных перемен, совершаемых, как правило, силой, они фактически
возрождают опору на метод внешнего авторитета, против которого
всегда были направлены в прошлом. Нуждаясь в стабильности, а также в
понятии и чувстве солидарности, люди не прочь подчиниться на некоторое
время авторитету подобного рода. Но если история нас чему-нибудь учит, то
учит она именно тому, что переменные составляющие личности невозможно
постоянно подавлять или полностью уничтожить. Принцип личной свободы,
отраженный в современном индивидуалистическом движении, имеет
глубокие основания в человеческой конституции. Истина, заключенная в нем,
не может умереть, какую бы силу к ней ни применили. Но попытка уничтожить
данный принцип в целях укрепления безопасности и достижения солидарности
посредством внешнего авторитета обречена на абсолютное поражение,
несмотря на все ее временные победы.
Нет необходимости останавливаться на существенных факторах, препятствующих
тому, чтобы контроль организованного интеллекта, которому
способствует высвобождение индивидуальных сил и способностей, распространился
за пределы ограниченной сферы своего применения на простор
обширной области человеческих отношений. У истории есть весомые аргументы
в пользу тех, кто на возможность обретения этой по-человечески желанной
и по-человечески важной цели смотрит пессимистически. Я не берусь
предсказать, что такое распространение когда-либо осуществится в полной
мере. Но я верю, что если проблеме отношений авторитета и свободы,
стабильности и изменения суждено вообще быть решенной, то она будет
решена только подобным образом.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.