Диоген Лаэртский (начало III в. н.э.): "Наконец, одни философы называются физиками, за изучение природы; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалектиками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика — о жизни и свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для физики и для этики."
На самом деле все гораздо проще. Выпады против науки нынче основываются
на мнении, будто старые, закоренелые привычки, включая традиционные
верования, содержат некий здравый и, разумеется, окончательный
критерий для определения ценности последствий, рождаемых деструктивным
влиянием науки. Те, кто придерживаются этого мнения, упорно отказываются
видеть, что в создании нынешней плачевной ситуации у науки
имеется сообщник. Достаточно одним глазом взглянуть на факты и понять,
что она действует не в одиночку и не в пустоте, а в рамках устоявшегося
порядка вещей, возникшего еще в донаучный период,—порядка, который
без всяких научных изысканий увенчался нравственными принципами, сложившимися
именно в то время и, возможно, соответствовавшими ему.
Об ошибках и искажениях, вытекающих из понимания науки как чегото
обособленного, говорит один простой пример. Неисчерпаемым кладезем
поводов для упреков науке стало деструктивное значение расщепления атомного
ядра. Критики как будто не видят и даже не допускают, что негативные
последствия этого явления проявились не просто во время войны, а вследствие
того, что была война и что война с незапамятных времен предшествует
возникновению на арене человеческой истории всего, хотя бы отдаленно
напоминающего научное исследование. В данном случае деструктивные последствия
непосредственно обязаны предшествующим, сложившимся, внешним
обстоятельствам—это более чем очевидно и не требует доказательств.
Отсюда не следует, что то же самое верно для любого случая и во все времена,
но это говорит об опасности безответственного и неразборчивого догматизма,
владеющего умами сегодня. Это явно дает нам повод вспомнить, в
каких ненаучных условиях обрела свою форму и свое содержание теоретическая
и практическая нравственность. Необходимость привлечь внимание
к данному непреложному, но постоянно игнорируемому факту продиктована
отнюдь не пустым, совершенно не относящимся к делу стремлением оправдать
работу научных исследователей в целом или в каких-то отдельных
случаях. Наша цель—вызвать интерес к обстоятельству выдающегося интеллектуального
значения. Научное исследование не развилось еще до стадии
зрелости; оно еще не вышло за пределы чисто физических и физиологических
аспектов человеческой сферы, интересов и задач. Поэтому его результаты
либо половинчаты, либо чрезмерны. Устоявшаяся среда, в которую
оно попадает и которая определяет его последствия для человека, никогда
еще не удостаивалась серьезного, системного изучения, заслуживающего
определения «научное».
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.